— Да что ты понимаешь?! — Вскинулся Бестужев, заслышав презрительные нотки в моих словах. — В классе, половина боярских детей без покровителей… А ты со своими выходками… Ста-ароста.
— Твою дивизию, и из-за такой херни, ты меня едва в больницу не отправил? Дебил! — Я чуть не сплюнул с досады. — Сила в жопе заиграла, решил меня уронить, чтобы авторитет свой поднять? Так ты, придурок, его сейчас вообще в унитаз спустил. А если я сейчас запись в администрацию скину?
Бестужев вдруг резко побледнел и охнул. Скорость с которой его ярость уступила место пониманию, меня удивила. Очень. Не человек, а калейдоскоп какой-то!
— Опять не подумал. Опять! — Пробормотал он, и с каким-то остервенением сам себе заехал кулаком в лоб. Потом поднял на меня взгляд, и заговорил уже совсем другим тоном. — Кирилл, извини. У меня… я… в общем, меня там за эту шутку дурацкую, чуть не разорвали… Вот я и взбеленился. Спускаюсь по лестнице, а там ты… вышагиваешь. Вот я и… не подумал, в общем. — К концу своей речи Бестужев совершенно смутился и закончил говорить чуть ли не шепотом. Искренне смутился, уж я-то чувствую! Да, черт, ему же стыдно! Ребенок, етить коромысло…
Мне стало не по себе. Посмотрел на кривящегося от боли паренька и, вздохнув, ткнул его в пару точек, снимая последствия своего захвата. Лицо Бестужева тут же разгладилось, и он удивленно охнул.
— Прошло…
— Ясен пень. Готов слушать? — Хмуро спросил я. Леонид кивнул. — Тогда так. На нападение я глаза закрою. Один раз. Попробуешь повторить, так легко не отделаешься.
— Понял… — Тихо вздохнул Бестужев.
— Дальше. Пахать, господин заместитель, будешь, что тот конь в страду. Возражения?
— Нет. — Леонид испустил вздох еще печальней предыдущего. — Я и так увиливать не собирался.
— Еще лучше. Так, глядишь и вытащишь себя из той… лужи, в которую сел. Если потрудишься на совесть, глядишь, одноклассники сами за тобой пойдут. Тем более, что тут я тебе не конкурент, мне до этих ваших боярских заморочек и игрищ с будущими вассалами, дела нет, от слова «совсем». Не интересно. Говорю один раз, и больше повторять не буду. Усек?
— Да. — Кивнул Бестужев и вдруг плеснул любопытством. — Значит, это правда?
— Что? — Не понял я.
— Ну, что ты изгнанный? — Замявшись, проговорил Лёня.
Не понял.
Сидя на заднем сиденье отцовского «вездехода», Леонид вспоминал события первого дня в гимназии и озадаченно хмурился. По недолгому размышлению, Бестужев-младший понял, что вел себя как… как ребенок, и осознание этого факта, больно ударило по самолюбию наследника рода.
Да, его попытка вырваться в первый же день в лидеры класса, оказалась неудачной… да что там, провальной! Ну, что стоило подумать о последствиях заранее, прежде чем назначить Громова козлом отпущения? А всё, эта неосторожность и бездумность, в которой его так часто упрекает отец. Сначала думай, потом делай, так он говорит. Вот только, у Леонида это получается не всегда… И результаты, обычно бывают соответствующие. Вот, как сегодня, например. Хорошо еще, что Кирилл оказался не такой уж сволочью… по крайней мере, дальше угроз дело не пошло… Тут, Леонид с ужасом представил, в какой кошмар превратили бы одноклассники его жизнь, если бы обманом назначенный на должность старосты, «изгнанник» Громов воплотил свою угрозу по поводу проверки домашних заданий… Стоп-стоп-стоп! Слух об изгнании Громова — ложь, и Кирилл легко это доказал. Аргумент был прост как две копейки и абсолютно неотразим. Леонид мысленно поблагодарил отца за вбитую в сына привычку писать всё, вся и всегда, и включил запись разговора с Громовым во дворе.
— Кто тебе сказал эту чушь? — Недоумение в голосе Кирилла было абсолютно неподдельным, уж тут Леонид был уверен. Недаром тренировался с утра до вечера в Эфире. Отец говорил, что с его умениями, он даже начинающего гридня «прочесть» сможет. И у Леонида не было оснований сомневаться в этих словах. Старший Бестужев всегда был весьма скуп на похвалы…
— Э-э… да так, слышал от кого-то на большой перемене. — Заметив, как он суетливо выглядит, вот так вот пожимая плечами, Бестужев недовольно скривился. Несолидно.
— М-да… — Громов, от удивления, даже не обиделся на «изгнанника», но, после недолгого молчания, все-таки решил объяснить, выдав тот самый аргумент. — Ты головой-то подумай, Леонид. Совет попечителей гимназии состоит из бояр. И что, они позволят принять сюда изгнанного?
— О-о… О-оо! — До Бестужева дошел весь идиотизм такого предположения, и он хлопнул себя ладонью по лбу. И почти тут же задумчиво проговорил. — Хм… Кирилл, но если всё так, то у тебя проблемы. На пустом месте такие слухи не появляются, и без последствий не обходятся. Я это точно знаю…
Хм. А эту информацию можно было бы и придержать… Тут Бестужев остановил запись и задумался. А действительно, стоило сообщать Громову свои выводы?
Взвесив все «за» и «против», наследник Бестужевых, все-таки пришел к выводу, что поступил правильно. Может быть, сохранение этой информации при себе и способно было принести в дальнейшем какие-то дивиденды, но… отец, помимо прочего, учил его такой вещи, как умение быть благодарным, и правильно эту самую благодарность выражать. И предложение Громову своих выводов в данном случае, он мог считать вполне адекватным ответом на действия Кирилла. В конце концов, тот совсем не обязан был спасать и без того подмоченную давешней шуткой репутацию Леонида. Да и в том, что Громов вполне мог устроить показательную порку в фойе гимназии, вместо того, чтобы разобраться с нападавшим в приватном порядке, Леонид не сомневался. Равно как и в том, что после такого завершения учебного дня, ему не осталось бы ничего иного, кроме как уведомить отца о своем переходе в другую школу. В общем, легко отделался… Бестужев-младший побарабанил пальцами по украшенному вставками карельской березы подлокотнику, и снял запись с паузы.
— Может, ты и прав, Лёнь. Спорить не буду… — Протянул Громов, в ответ на заключение Бестужева. — Но пока, это только твое предположение. Будут доказательства, буду копать. А сейчас… не хочу разбрасываться. У нас теперь, и без слухов дел невпроворот будет.
— Ты про обязанности старосты?
— И его заместителя. Кстати, вот тебе первое задание. Пока ребята будут ломать головы над факультативами, поговори с ними. Кто чем увлекается, кому что нравится… глядишь, и поможешь определиться с внеклассной работой. Опять же… авторитет свой многострадальный чуть поправишь…
Бестужев покивал, одновременно с собой же на записи. Но, когда его видео-двойник открыл рот, чтобы задать собеседнику какой-то вопрос, тот вдруг скривился и, извинившись, активировал один из двух своих браслетов. На этом, собственно их беседа и закончилась. Леонид не стал дожидаться, пока Кирилл договорит со своим абонентом, кивнул, молча прощаясь и, получив такой же кивок в ответ, устремился к уже ожидающему его у ворот отцовскому «вездеходу», на ходу отключив запись разговора.
Глава 4. Кто о чем, что почем…
Бестужев несколько секунд бездумно смотрел на пиктограмму свернувшейся записи, после чего вздохнул и, отключив экран, вновь сосредоточенно забарабанил пальцами по подлокотнику.
Действительно, никто не примет в эту гимназию отщепенца. И отец не мог этого не знать. Но тогда возникает другой вопрос, зачем он предоставил Леониду заведомо ложную информацию? И откуда эти слухи в школе… впрочем, второе пока можно отставить. А вот первый вопрос…
Леонид тихо застонал. Наверняка, это был еще один из «неожиданных» экзаменов отца. Очередная проверка на сообразительность, которую Бестужев-младший феерично, с грохотом и помпой, провалил! Замечательный день, просто великолепный…
Ученик первого «Б» класса высшей гимназии имени Святого Равноапостольного князя Владимира, Леонид Валентинович Бестужев уставился невидящим взором в спинку сиденья водителя, но уже через несколько минут встрепенулся. Он просто не умел подолгу пребывать в одном и том же состоянии. Вот и сейчас, меланхолия вызванная ожиданием выговора от отца, сменилась деловитостью, с которой Леонид принялся систематизировать всё произошедшее за день, старательно выискивая все ошибки, свои и окружающих. От нудной отцовой лекции, это его, конечно, не избавит, но если Леонид сам перечислит все свои косяки, батюшка вполне может сменить гнев на милость, и обойтись без наказания нерадивого чада… Ну а нравоучения, дело привычное. Выдюжит.